С этой стороны скалы за окном не было. Вернее, она была, но далеко, метрах в трех, не меньше. Причем, насколько я смог увидеть, приникнув к окну и посмотрев налево и направо, так было не только здесь. Получается, за этим бортом АГАТа было что‑то вроде крошечной пещерки, скорее даже полости, которая наверняка образовалась в процессе того, что тут творил мертвый Чемберс. Это, конечно, не объясняет, откуда тут сквозняк, но зато, возможно, дает возможность осмотреться более детально… Если, конечно, тут есть выход. В смысле, выход, кроме пресловутого люка на крыше. Конкретно из этого вагона.

Выход я нашел уже без помощи Ники – в самом дальнем отсюда конце вагона. Справедливо рассудив, что он будет располагаться примерно симметрично окнам, я нашел его именно там, где и планировал. К моему счастью, близость мятого третьего вагона никак не сказалась на механизмах второго, и дверь послушно отозвалась на нажатие кнопки, которая здесь никуда и не пряталась, и, зашипев, поползла вниз, на сей раз – уже откидываясь на манер трапа. Ожидая чего угодно, я не стал торопить события и выпрыгиваться из АГАТа, чтобы осмотреться, а вместо этого аккуратно высунул голову, придеживаясь рукой за ближайшую кровать, и повернул голову в сторону головы автопоезда.

Каверна и правда оказалась крошечной. В ту сторону она продолжалась буквально на три‑четыре метра, после чего резко заканчивалась, и земля снова вплотную прижималась к борту АГАТа. Тогда я повернул голову в другую сторону, и внимательно осмотрел все там, не забыв посмотреть даже вверх.

А когда я посмотрел вниз, я понял, почему третий вагон перекосило под таким жутким и неправдоподобным, на грани возможного для этой конструкции, углом. Понял, откуда веяло сквозняком.

И мне сразу захотелось убраться отсюда как можно дальше.

Глава 21

Когда Чемберс умирал, одновременно продолжая мять и коверкать вокруг себя землю и камни, он вряд ли задумывался о том, чтобы оставить после себя что‑то красивое и ровное. Наверняка все его мысли были о том, как бы поглубже закопать АГАТ, как бы побольше наделать каменных шипов, чтобы пронзить ими его борта. Наверное, он стягивал к себе весь материал, до которого мог дотянуться, не считаясь ни со структурой, ни с количеством, не обращая внимания, даже если где‑то появились пустоты, а, скорее всего, даже не задумываясь об этом. Скорее всего, так и образовалась пустота, в которую я сейчас высовывал голову.

Скорее всего, точно так же образовалась и широкая глубокая расщелина, начинающаяся прямо за задним мостом второго вагона.

Третий вагон свисал в нее всей своей длиной. Не знаю, как он при всей своей массе еще удерживался на механизмах, скрепляющих вагоны воедино, – наверное, сказывался все тот же пятикратный ресурс, заложенный в машину конструкторами, – но как‑то удерживался.

Возможно, это был прощальный подарок Чемберса перед смертью – попытка сбросить АГАТ в эту самую расщелину. Возможно, каменные шипы действительно должны были действовать, как щетинки в горле червя, заталкивая АГАТ в эту пропасть. Равновероятно, что она появилась просто как побочный эффект. Сейчас это уже не важно. Сейчас важно то, что последний вагон не падал в эту пропасть лишь потому, что был прицеплен к остальным двум вагонам, и, в меньшей степени – из‑за проткнувших его каменных шипов.

Умом‑то я понимал, что АГАТ сидит в грунте слишком плотно для того, чтобы обрушиться в пропасть прямо сейчас, даже при условии того, что мы с Никой ползаем внутри и дестабилизируем его… Но подсознание было недовольно таким соседством, и настойчиво бубнило о том, чтобы мы убирались отсюда, да и из АГАТа в принципе как можно скорее.

Надо плечом возникла любопытная Ника:

– Что там у тебя? Ого‑о‑о…

Любопытство тут же сменилось серьезным тоном. Кажется, Ника тоже прониклась увиденным.

– На всякий случай… – тихо сказал я. – Давай передвигаться аккуратно… Ладно?

– Да ладно тебе! – Ника легкомысленно махнула рукой, но дрогнувший тон выдал ее беспокойство. – Может, она не глубокая?

Я хмыкнул и осторожно, хоть и понимал, что мой вес по сравнению с массой всего АГАТа это даже не песчинка, а так, дуновение ветерка, сошел с трапа на каменистый грунт крошечной пещерки. Нагнулся, выковырял из земли один из камней покрупнее, и, прямо с места, кинул его в пропасть, надеясь услышать звук падения.

Не услышал.

Поднял с земли еще пару камней, подошел поближе, и сперва выглянул за край, пытаясь разглядеть что‑то в свете внешних фонарей АГАТа. Бесполезно. Даже местами уцелевшие прожектора третьего, висящего над пустотой, вагона, не то что не доставали до дна, а буквально тонули в окружающей черноте. Единственное, что я почувствовал – что снизу тянет ветерком, видимо, тем самым, что заставил нас выбраться из АГАТа. Одно только это уже заставляло задуматься о том, какова глубина этой пропасти.

Тогда я вытянул руку и отпустил в пропасть сначала один камень, потом другой.

Никакого отклика. Они просто канули в черноту, как в болото.

Ожидаемо. Если какое‑то дерьмо случается, оно обязательно оказывается полнейшим.

– Что ж. – вздохнул я. – Будем считать, что эта яма бездонная.

– Если это дело рук Чемберса, то не зря его убили. – фыркнула Ника. – Если он и правда хотел похоронить такое произведение искусства!

– Хотел не хотел, это уже неважно. – я повернулся обратно к Нике. – Мы выяснили все, что собирались, и даже больше. Я предлагаю сегодня уже никуда не двигаться, благо, мы нашли самое безопасное место в обозримом пределе. Переночуем в АГАТе, в первом вагоне, конечно, а завтра двинемся к рельсам.

– И ты не боишься, что он канет в пропасть? – Ника кивнула на расщелину. – Ты точно хочешь остаться тут?

– За пять лет не канул, а тут вдруг канет. – хмыкнул я. – Нет, это вряд ли. Даже если мы будем по нему бегать и прыгать, не думаю, что он упадет. Он уже прирос намертво.

– Что‑то я сомнева‑а‑аюсь. – протянула Ника, нехорошо глядя на меня и улыбаясь. – А, может, все‑таки не прирос?

Улыбалась она той самой улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего.

– Давай выкладывай. – вздохнул я.

– А, может, попробуем вытащить АГАТ, м? Ну хотя бы попробуем?

Я вздохнул снова. С каждой минутой идеи Ники становятся все более и более безумными. Замкнутое пространство на нее так действует что ли?

– И как ты себе это представляешь? – я обвел вокруг себя руками. – Два с половиной из трех вагонов под землей. Колеса сдуты. Двигатель хорошо, ты завела, но его мощности однозначно не хватит для того, чтобы вытащить весь поезд из земли.

– Ну, с колесами это вообще не проблема. В них залит специальный гель, который герметизирует пробоины, так что спустили они явно не из‑за дырок, а если так, то их легко можно накачать при помощи системы подкачки прямо из кабины. – Ника подняла растопыренную ладонь и загнула один палец. – Так что первая проблема финита.

Я махнул рукой, показывая, чтобы она продолжила и сложил руки на груди.

– Мощности двигателей точно хватит, чтобы выдернуть… – Ника загнула второй и третий пальцы. – Один вагон. На один точно хватит, он сидит в земле буквально наполовину. Учитывая, что там привод на восемь колес из восьми, это будет даже не очень трудно. Ну, я думаю…

– Ладно, умница. – я хмыкнул. – А как ты собралась избавиться от остальных двух вагонов?

– А мы их отцепим. – Ника постучала согнутым пальцем по броне АГАТа. – В вагонах есть системы для того, чтобы их расцеплять. Их можно даже местами поменять в теории, но вообще система, конечно, не для этого предназачена. А как раз вот для таких случаев, когда надо избавиться от одного из вагонов. Например, чтобы оставить его на ремонте, продолжив миссию урезанным составом.

Я снова вздохнул, прикидывая, как загремит в пропасть отцепленный третий вагон.

Вместе со вторым.

С другой стороны, если Ника действительно сможет вытащить хотя бы первый вагон АГАТа из земли, это будет спасением для нас. Говоря прямо, в списке тех, кто не верил в успешное завершение идеи набрать запасов и отправиться пешком к рельсам, я занимал первое место. Совершенно очевидно было, что мы не дойдем. То есть, до рельсов, может, и дойдем, а вот куда‑то дальше – уже вряд ли. Час езды на поезде это в лучшем случае сутки беспрерывного движения пешком, а, значит, даже если мы с первого раза правильно выберем направление, в котором надо идти, до города нас добираться не меньше недели. Столько запасов с собой взять банально не в чем, даже если такое количество вообще найдется. Не говоря уже о том, что весить они будут как двое нас два раза взятых. Не говоря уже о даргах, которые не появляются лишь до поры до времени. Нет, мы не дойдем определенно. Нам повезет, если нас ищут, и если нас ищут именно там, где мы будем. Вся надежда только на это.